Когда меня в очередной, третий, раз вытаскивали из пылающего танка, я начал понимать, что с армейской карьерой у меня, похоже, не заладилось. Те, кто начинал эту войну, давно умерли не своей смертью. При этом, очевидно, только они помнили, как здесь все выглядело до первых боев. А стало быть, только те, кто отсутствовал среди живых, могли бы ответить на вопрос, почему это облезлое, некогда прокрашенное в пошловато-розовенький цвет, двухэтажное здание, когда-то именовавшееся детским садом, сохранялось после всех бомбежек?